Чудо Причащения. Непосредственное свидетельство. Наши дни

Трактовка понятия «Причащение» говорит нам, что это церковное таинство, в процессе совершения которого хлеб и вино прелагаются (претворяются) в Истинное Тело и Истинную Кровь Христовы.

После этого эти Тело и Кровь потребляются верующими (под видом хлеба и вина) во оставление грехов и в жизнь вечную. Через причащение Святых Таин христианин теснейшим образом соединяется с Самим Иисусом Христом и в Нем становится причастным Вечной Жизни. Так говорит Церковь.

ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ БАТЮШКА И ПЕРВАЯ ИСПОВЕДЬ

Первый раз я причастился, когда мне было уже за 50 лет. Ну, как обычно в таких случаях говорят невоцерковленные люди, до этого было как-то не до того. Но, надо сказать, нет-нет, я и думал о церкви и вере, иногда, очень редко, когда ехал мимо, останавливал машину, но не заходил в храмы, а просто стоял рядом — за изгородью. Да, так было после очередного совершенного мною греха. Потом, тоже очень редко, я стал заходить в храмы, чтобы просто постоять там. Однажды в храме иконы Божией Матери «Знамение» у метро «Рижская» попал на службу, которую вел патриарх Алексий II. Было много народу, и в какой-то момент все склонили головы, а я не стал, но не из-за гордыни, а по незнанию. И тоже явственно помню, как мы с Алексием тогда сошлись взглядами, и на его лице я прочитал мимолетное скрытое удивление.

Гораздо позже, помню, опять зашел в церковь, но в тот раз уже решился задать мучивший меня вопрос — зачем же люди исповедуются? Тоже давненько это было, и было очень неудобно спрашивать о таком. Это казалось чуть ли не глупостями, каким-то непонятным и очень далеким от меня ритуалом. Но спросить и узнать страсть как хотелось!

И вот захожу я в храм святителя Николая на Трёх Горах. Сейчас этот храм, который находится неподалеку от моего дома, отреставрировали, он сияет новыми куполами, время от времени по всей округе раздается колокольный звон и даже мощный и внушительный бас Благовеста, что, конечно, не может не радовать. Но тогда, в «святые 90-е», здание храма имело совсем другой вид, однако служба все-таки проходила. Вот и в тот день, когда я решил и решился спросить об исповеди, служба, видимо, только закончилась, по большому пустеющему помещению бегали дети, туда-сюда сновали прихожане, и куда-то быстрым шагом направлялся священник.

Когда он поравнялся со мной, я говорю: «Извините, можно спросить?» Помню, меня поразило, как быстро он остановился, откликнулся, затормозил, хотя несся буквально на всех парах! «Да, да, — произнес он, — пожалуйста», — более того, пригласил вместе сесть на скамью, хотя не знал, о чем я собрался говорить. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню то живое участие, которое мгновенно отразилось на его лице, ту заинтересованность и явное желание выслушать и помочь. Да, именно это я тогда прочитал на лице батюшки.

А вопрос мой был прост: зачем люди исповедуются? На мой простой вопрос мой собеседник отвечал предельно просто, искренне и доброжелательно. Я слушал, старался услышать и, по возможности, вникнуть, запомнить, но многое, конечно, мягко говоря, не доходило. Да не мягко говоря, а почти совсем. Но крепко врезались в память вот какие слова из всего монолога батюшки. Он сказал: «Вот вы по утрам умываетесь каждый день. А представьте, что будет, если не умываться неделю, месяц, год? Сколько грязи может накопиться? Так и с вашей душой…» И хорошо бы после исповеди было причаститься, добавил он. Но для меня это были какие-то непонятные, необъяснимые и космические дали.

Хороший был батюшка. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню исходившую от него доброту. Уверен, что подавляющее количество русских православных священников таковыми и являются, тем более что сам — и по работе, и просто так — общался с ними и знаю их работу, особенно в глубинке Руси, не понаслышке. Нет, даже не работу, а службу и веру!

Ну что ж, разъяснил он мне тогда «суть дела», я ничего не понял, сказал батюшке «спасибо» и убыл по каким-то своим суетным делам. Только вот насчет «умывания» мне очень запомнилось. Что касается причащения, то я об этом тогда вообще не думал. Просто также изредка продолжал ходить в церковь, посещать храмы. А внутри что-то, видимо, зрело, но почему-то очень уж долго.

Короче, дозрел я до того, что решил исповедоваться. Церковь советует записать на бумажке, чтобы не забыть, по возможности, все свои грехи, что я и сделал. Естественно, ничего не утаивал, вплоть до сокровенного, да и как можно «утаивать» от самого себя? Это во-вторых, а во-первых, мы же раскаиваемся в своих грехах и рассказываем о них, конечно, не священнику. Батюшка здесь просто посредник (о чем может узнать любой интересующийся). Да, лишь посредник между нами и…

Я прикипел сердцем к храму Сергия Радонежского на Ходынском поле, стал ходить туда (из дома максимум 10 минут на машине), правда, бываю там только по большим православным праздникам, то есть самым большим. Но в тот день, когда я исповедовался, праздника не было, а была просто суббота, обыкновенный для мирян день недели. На следующий день, в воскресенье, я впервые в жизни, соответствующе подготовившись, намеревался причаститься.

По сути, моя первая исповедь накануне прошла обыкновенно. Я без утайки, конкретно и честно, чтобы долго не грузить человека, рассказал о том, что написал себе для памяти, батюшка, сопереживая, иногда восклицал «О, Господи!», потом взял у меня из рук записку, порвал ее, отдал клочки и, как это называется, отпустил грехи.

Говорят, иногда священники во время исповеди излишне интересуются некоторыми подробностями. Но это бывает крайне редко, это как выиграть миллиард в новогоднюю лотерею, правда, с точностью наоборот. Правда, одна моя знакомая, очень красивая женщина, однажды нарвалась на такого — ну и просто перестала к нему ходить. Что ж, служители церкви — тоже обычные люди, мужчины, тоже грешат и тоже, раскаиваясь, замаливают грехи. Знакомая продолжает ходить в церковь, исповедуется, причащается, бывает на службе, правда, в лотерею не выигрывает, да и не играет.

После моей исповеди всё в окружающем меня мире было так же обыкновенно. Стояло обычное московское утро. Я сел в машину и по почти пустым улицам быстро доехал до дома. Все было как всегда — обычно, обыкновенно, и, я бы сказал, банально. Правда, вспоминалось, и это действительно было ново и приятно, как батюшка несколько раз порвал мою записку, клочки от которой я выбросил в урну возле церкви. Но ведь на следующий день мне предстояло причаститься…

НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД, ПОСЛЕ ПРИЧАЩЕНИЯ НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ

«Брось эти шуточки!» — говорила Семену Семеновичу Горбункову его жена в фильме «Бриллиантовая рука». Вот и я тоже, где бы ни находился, постоянно нацелен на какие-то шуточки. Иной раз, конечно, перебарщиваю. Заносит, понимаешь, со своим зубоскальством. Потом жалею. И вот стою я в храме в очереди на Причастие и вдруг сдуру задаю вопрос знакомой верующей, с которой познакомился там же и иной раз советуюсь по вопросам церкви, веры и т.п. А если, спрашиваю, сейчас, во время таинства, я приму это вино, то захмелею? «Да что вы такое говорите, — восклицает она, — в вас же сейчас абсолютно всё поменяется, и ваша кровь поменяется!» Я пристыженно умолк.

Кстати, женщина эта умная, юрист, у нее высшее образование, продвинутая, как сейчас говорят, хотя и строгая, но с чувством юмора. То есть что я хочу попутно тут сказать? Такие родные и до боли знакомые убогие насмешники, атеистики, хулители Церкви и православия рисуют верующих как дремучих теток в платочках, странновато-бомжеватых недалеких мужичков и тому подобных персонажей. Но ведь это далеко не так, и все нормальные люди знают об этом.

И вот стою я, умолкнувший, и жду своей очереди. Все ближе и ближе минута Причащения. Прихожане, скрестив руки на груди, подходят к святой чаше. Подошел и я, и, как уже говорил, впервые за 50 с лишним лет своей жизни «совершил церковное таинство, в процессе которого хлеб и вино прелагаются (претворяются) в Истинное Тело и Истинную Кровь Христовы, то есть соединился с Иисусом Христом и в Нем стал причастным Вечной Жизни».

После чего я поехал домой. На первый взгляд, после этого таинства, в котором наконец-то принял участие и я, в этом мире ничего не изменилось. Да и на второй взгляд тоже. Правда, читая в Интернете мнения (или наставления) священнослужителей о том, что желательно делать или не делать в день, когда прихожанин причастился, я узнал, что не надо бы смотреть телевизор, слушать музыку, развлекаться, и вообще лучше провести этот день в уединении. Так мне и не хотелось смотреть телек, хотя в этот день был интереснейший финал Кубка европейских чемпионов по футболу и такие игры я никогда не пропускал. Но тогда я как-то не связал мое нежелание смотреть футбол с фактом моего участия в церковном таинстве. А зря…

И еще я заметил, что в этот и несколько последующих дней у меня появилось стойкое отторжение к чтению гороскопов, хотя раньше я в них периодически заглядывал и кое-когда были удивительные совпадения. Например, 16 лет назад гороскоп посулил мне «на будущей неделе испытать такой сильнейший стресс, какой я не испытывал никогда в жизни». Помню, тогда я мельком прочитал это и забыл, а «сильнейший и долгий стресс» и правда случился, и все это было связано с женским полом (ну а с чем же еще, собственно говоря?). Но все равно в гороскопы я не верю, а теперь, после причастия, тем более не читаю их. Вернее, как-то мельком случайно пробегал раз пять за пять-семь лет. И еще, извините за подробности, после причащения я не могу плевать на землю. Просто отрубило, а если иногда и крайне редко вынужденно делаю это, то с огромным усилием.

А еще в этот день я нашел в Интернете удивительнейшую по красоте и мощи, пробирающую буквально до костей «благодарственную молитву по Святом Причащении» (3-я молитва Симеона Метафраста «Давый пище мне плоть Твою волею…»), которая мне очень понравилась и которую я принял всем сердцем. На самом деле, оказывается, после этого великого таинства чтение таких молитв для верующих считается очень даже желательным.

Я В ПОЛНОЙ МЕРЕ ОЩУТИЛ НА СЕБЕ ВЫРАЖЕНИЕ «ВЫНОС МОЗГА»

Но самое главное все-таки произошло на следующий день. Тогда я просто вышел во двор поболтать о том, о сем с соседом Юркой. Вернее, говорит в основном он — о машинах, даче, отсутствии денег и т.п., а я слушаю и иногда, если удается, вставляю некоторые фразы. Вот и в тот раз начался самый что ни на есть его обычный и традиционный монолог «за жизнь», который я с некоторыми интерпретациями слышу более двадцати лет. И вот он что-то рассказывает, рассказывает, а мне как бы ни с того, ни с сего вдруг захотелось бежать куда глаза глядят, причем опрометью и во весь опор! И я в полной мере ощутил на себе выражение «вынос мозга». Почему? Да потому что его рассказ, как обычно, включал в себя матерные слова. Мы же всю жизнь так разговаривали, но в тот день одномоментно мне стало настолько тягостно, что я не мог этого выносить и не знал куда деваться!

И еще кто-то говорит, что чудес не бывает! А ведь я, извините за подробности, вырос на мате в рабочем районе на окраине Москвы. Моя бабушка, в одиночку во время войны вытянувшая маленького сына, то есть моего отца, применительно практически к любой жизненной ситуации знала такие сочные присказки, что нынешние толерантные и улыбчивые товарищи, услышав их, растворились бы во мгле. Естественно, эти присказки знаю и я, а еще тьму соответствующих частушек.

А еще бабушка с помощью бранных слов останавливала драки. Помню, в советское время в соседней коммуналке лейтенант милиции Женька в очередной раз бил спивающегося ведущего инженера Альфреда, тогда еще работавшего на каком-то крупном предприятии. Мы, жители соседних коммуналок, ворвались к ним в квартиру, и бабушка запустила несколько таких прекрасных слов и выражений, что у разъяренного Женьки мгновенно опустились руки. «Да, я обещал его больше не бить, — начал оправдываться милиционер, — но и вы меня правильно поймите: у меня же двое маленьких детей, а он в час ночи начинает делать ремонт». Короче, в тот далекий вечер мы их опять разняли.

Да, Полиграф Шариков из фильма «Собачье сердце» справедливо замечал, что не надо бы выражаться неприличными словами. Кто бы спорил, а я не буду. Помню, несчастный, инфантильный «борец с кровавым режимом» по фамилии Слепаков под гитарку пел поганые матерные куплеты, которые в меру своих слабых сил срифмовал сам. Очень мерзко и похабно это выглядело, и было совсем несмешно. Но представителям креативного класса, видимо, тогда объявили, что это весело и престижно, вот они, вымученно улыбаясь, и старались соответствовать моменту.

А вот мне на следующий день после причащения было несоизмеримо мерзее, тягостнее и больнее, чем унылую слепаковщину, слышать обычный, будничный монолог соседа с небольшими вкраплениями матерных слов, и такое состояние продолжалось еще дня два-три. Потом все прошло. Но матерюсь я теперь гораздо реже, да и то через какую-то внутреннюю кочку. Исходя из ситуации, в основном, по делу, особенно когда злюсь.

Вот так я это ощутил, и так на меня, грубого взрослого мужика, повлияло это удивительное чудо — Таинство Причащения.

Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции

Поделиться Поделиться ВКонтакте Telegram Whatsapp Одноклассники Cсылка

Источник: argumenti.ru