Как пустые бутылки советские кошельки наполняли

В Советском Союзе, уничижительно обозначенном на Западе «страной очередей» (что было, то было, увы), эти разнокалиберные рудименты социализма делились «по должностям», как и чины тех, кто допустил их позорное появление в жизни людей.

На первом, самом массовом пьедестале значилась т.н. «колбасная» очередь, присущая лишь крупным советским городам, куда по выходным стягивалась остальная провинция в поисках обычной еды. Колбасы – в первую очередь. В спину пищевикам дышали те, кто атаковал большие магазины, желая элементарно приодеться.

Люди, не имевшие доступа к чёрному ходу, записывали позорные «учётные» номера на запястьях и ночами ждали даже не дефицитных, но просто удобных шмоток. Трусов и лифчиков, например. Но самая «элитная» и всеми уважаемая советская очередь выстраивалась, конечно, в винных отсеках. Причём не столько за покупкой полной бутылки, сколько для сдачи пустой. Парадокс? Как посмотреть…

«Бутылка рубль бережёт!»

Советская экономика, которая после случайно обронённой фразы генсека Брежнева стала называться «экономной», таковой являлась и на деле.

Отстояв длинную очередь к прилавку за бутылкой пива, страждущий гражданин там же её мгновенно выпивал и сразу вставал в другую очередь к тому же прилавку – чтобы пустую тару вернуть продавцу. Но – тоже за денюшку.

Расценки на спасительную стеклотару были гуманны: за опустошённую до пустынной сухости пивную бутылку покупатель немедленно получал обратно заветные 12 копеек. Выпив махом, к примеру, три бутылки «жидкого хлеба» и тут же сдав их обратно, похмелившийся труженик, добавив 1(!) копейку, мог тут же у прилавка приобрести ещё одну, уже полноценную ёмкость с животворящим напитком. Её следовало выпить уже не спеша, в компании тех, кто в реанимационный процесс вступил несколько раньше. Поговорить о международном положении, обязательно обсудить вчерашний проигрыш любимой команды «Зубило» заезжей «Кувалде» и уж потом, настроившись на трудовой лад, отправляться на службу. Например, монтировать электропроводку в колхозном клубе.

Впрочем, советские люди восстанавливали утраченный накануне трудовой ритм не только пивом: в почёте было и винцо, и, конечно, «королева опохмелки» – водочка (пустые бутылки от которой были уже дороже и стоили аж 17 копеек!). Выбор утренней «винной карты» зависел лишь от финансовой возможности страждущего и от настроения продавщицы тёти Зины: та могла и отказать в приёме пустой бутылки, сославшись, например, на видимый якобы только ей микроскопический скол на горлышке. Уговоры не помогали, и гражданин даром оставлял «некондицию» прямо на прилавке. Чего, собственно, тётя Зина и добивалась. Почему?

Потому что к концу её рабочей смены таковых самостийно забракованных (а на деле – вполне добротных) ёмкостей в её личном пользовании собиралось несколько десятков, то есть на 5, а то и 10 неучтённых рублей. Всё это она в конце рабочего дня спокойно возвращала государству, укладывая прибыль уже в собственный кошелёк. На круг за месяц бюджет оборотистых продавцов лишь на этой простой махинации доходил до 300 рублей. Если учесть, что месячная зарплата инженера или учителя в те годы была от 100 до 120 рублей, то «королевам прилавков» завидовала и пушкинская золотая рыбка.

Но в мире бутылочного советского бизнеса подобные операции у магазинного прилавка считались не очень авторитетными. Настоящие и большие деньги делались в полумраке невзрачных палаток с вывеской «Приём стеклотары».

Хижина дяди Васи

В пьющей стране пустых бутылок было предостаточно: в палисадниках, где унылые работяги после смены под пивко забивали «козла»; на пустырях, где на ветках чахлых кустарников заботливые бабушки развешивали мутные гранёные стаканы для страждущих; в гаражах, где мужья за стаканом прятались от опостылевших жён в бигуди с их извечным неприличным вопросом: «Где деньги, изверг?»

Оставшиеся после посиделок пустые бутылки тут же подбирали шустрые, как ртутные шарики, старушки, терпеливо дожидавшиеся неподалёку «окончания банкета». В ход шли различные приспособления для транспортировки собранного ценного груза уже в те самые пункты приёма стеклотары: тележки на колёсиках, детские коляски, оставшиеся от выросших внуков, хозяйственные сумки… Самые неудачливые обходились обычными авоськами, вешая их на руки сразу по несколько штук.

Каждый «сборщик» имел свой, строго оговорённый в сообществе «золотоносный участок», где он и набивал свои транспортные приспособления желанными бутылками. Посягать на чужую территорию было опасно: конкуренты не знали слова «толерантность» и были скоры на мордобойную расправу… Собранные бутылки быстро очищались от этикеток (с ними тару приёмщики не брали), и их оптом тащили в заветные киоски.

Там начиналась самая драматичная часть всей бутылочной авантюры: небритый дядя Вася с погасшей «Беломориной» во рту, лениво оглядев ряды разнокалиберных бутылей, неторопливо выносил приговор: «Эти – возьму, эти – нет!» Спорить или уповать на то, что в квартире, дескать, второй месяц нечем платить за свет, было бесполезно. Ситуацию решал один-единственный способ: дяде Васе предлагалось забрать оптом всю партию подобранного груза за… половину его цены. Тот, естественно, соглашался. Таким образом, общий доход лишь одного удачливого приёмщика тары в месяц доходил от одной до двух тысяч рублей! Рады были все: сборщики – потому что им не надо было тащить домой непринятый груз, дядя Вася – потому что всю принятую за день тару уже по нормальной тарифной цене быстро отгружал на завод вторсырья. Довольны были все, особенно – приёмщики: ведь в те годы двухкомнатная кооперативная квартира стоила от 5 до 6 тысяч рублей! Столько же стоили и новые «Жигули». За вычетом откатов участковому и своему начальству «дяди Васи» за год без труда приобретали и то, и другое. А за пару лет отбивали и взятку (тоже по цене «Жигулей»), которую были вынуждены заплатить, чтобы получить заветную должность. Причём среди приёмщиков стеклотары нередко можно было увидеть и вчерашнего инженера, и врача, и учителя. Естественно, лишь тех, кто смог набрать в долг обязательные тысячи для необходимой взятки нужному человеку…

Неплохие деньги приносили и махинации с накладными на груз, т.е. на сами бутылки и ящики под них. Но в этом случае необходимую долю ещё приходилось отстёгивать экспедиторам и водителям грузовиков, приезжавших за грузом в конце дня. Что делать: ведь не зря генсек Брежнев сказал о том, что в СССР «экономика должна быть экономной!» Она таковой и стала.

P.S.

Я пью, всё мне мало

Давно затерялся в отсеках истории Советский Союз, убитый своими же руководителями-коммунистами. Мутировала и советская «экономная» экономика, превратившись в неопределяемой породы клон. Вместе с рудиментами призрачного «коммунизма» сгинули и его родимые пятна, среди которых одним из самых заветных были и те палатки по приёму стеклотары с их вороватыми небритыми приёмщиками и шустрыми старушками-сборщицами! Их заменили на всевозможные «пункты доставки» с ушлыми средневековыми курьерами, интернет-магазины, где, например, оплатившему спортивные кроссовки могут всучить болотные сапоги 46-го размера, причём оба – на правую ногу. Всевозможные блогеры, коучи и прочая хитромудрая биомасса…

Невольно приходит на ум мысль: а может, не стоило всё это менять так радикально и так бездумно? Может, пусть уж лучше бы нас на копейки дурили небритые дяди Васи и бабы Зины, нежели – на миллионы современные и лощёные чиновники? Ведь, по сути, матушка-Россия пить-то не бросила. А вот пустую посуду более сдавать некуда…

Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции

Поделиться Поделиться ВКонтакте Telegram Whatsapp Одноклассники Cсылка

Источник: argumenti.ru