Об истинном искусстве, а не ремесле мазилы

В эпохальном фильме “Кин-дза-дза” есть один из самых пронзительных и знаковых моментов, когда прораба дядю Вову спрашивают, как на Земле определяют, сколько раз кому делать ку, если нет цветовой дифференциации штанов? На что дядя Вова отвечает: “Ну, это мы на глаз…” Так вот, в искусстве тоже нет штанов, и кто останется в вечности, мы, искусствоведы, определяем на наш насмотренный и пристрелявшийся глаз.

За последние полтора месяца я был на нескольких выставках, и не могу сказать, что что-то на меня произвело особое впечатление. В художествах как в литературе — макулатуры много, пишут и пишут, а читать нечего. Равно как в соцсетях этих блогеров как крысят в виварии моей маман в бытность её гистологом и эмбриологом в Первом Меде, куда переместились мои детские университеты после абортариев и родильных домов. И льются низкопробные помои нам сквозь глаза и уши прямо в мозги, и плесневеют там, и бродят, а потом булькают и отравляют жизнь своими миазмами.

 Август Котляр, Ева Армисен и Наталия Котляр

Из интересного я за последние полтора месяца, с начала февраля 2025 года, видел только испанскую художницу Еву Армисен на выставке “Место, куда можно вернуться” в галерее Полины Аскери на Спиридоновке. Хозяйка — дама из нового света, приятная во всех отношениях. Я к галеристам хорошо отношусь, даже весьма, но мы из разного света — она в самом деле из нового, в силу юности, а я из старого, в силу уже полуантичной древности. О том, что такое светское общество я много писал, равно как и о том, как различаются новый свет и старый свет, и как между ними размыт полусвет; ровно три года назад кое-что написал здесь.

 Роскошная женщина и первоклассная галеристка Полина Аскери

Картины Евы Армисен подкупили меня своей подлинностью, радостностью, беспретенциозностью — они о любви и о взаимной радости обожания, влечения, принятия. Сама художница приехала со своей сестрой, это зрелые дамы из Барселоны, настоящие каталонки. Благородные женщины. Исчезающий вид. Также на этой выставке были другие художники, которые художники как художники.

 “Любовь” Евы Армисен

 “Мать и дитя” Евы Армисен

 Работа Евы Армисен

 На редкость светлые и радостные работы Евы Армисен

 Работы Евы Армисен

Перед этим я за неделю до открытия заходил в эту очень достойную Askeri Gallery, и смотрел работы Юрия Купера. Купера я знаю лет тридцать, равно как и людей этого уровня типа Рустама Хамдамова. Это выдающиеся мастера своего дела, я отдаю им должное. Но лично для меня Купер очень печален. Он объективно умён весьма, но, очевидно, его душевный склад — это величественная печаль. Его картины подёрнуты патиной, как будто жизнь ушла, а это остались воспоминания о временах наполненности жизненными соками — когда роскошными интерьерами замков, щётками и вениками, главными героями работ Купера, люди пользовались. Я как-то чуть не купил в Winter Gallery у своего товарища, американского арт-дилера одесского происхождения Игоря Метелицына, картину Юры с обгорелой спичкой. Весьма мастерски и реалистично изображённой. Но она навевала печаль, переходящую в русскую тоску, что нам, евреям — Куперу, мне и Метелицыну — не должно бы вообще быть свойственно. Уныние — не хуцпа, не мицва, и даже не комильфо.

 Очень талантливый и очень печальный Юрий Купер

В галерее SNEG в Брюсовом переулке быстро прошла выставка фотографов и литографов азиатского происхождения. Работы были сделаны по-японски качественно, но лично мне запала в душу только единственная работа одного корейского мастера: корейская принцесса в полном парадном наряде, наложенном, как полупрозрачный палимпсест, на едва читаемое обнажённое тело молодой девушки. Я удивлялся стройности ног и правильности черт лица — не иначе, как чудеса корейской пластической хирургии?

 Корейская принцесса из галереи SNEG, которая произвела на меня глубокое впечатление

Но галерист Александр Филиппов меня удивил, сказав, что долго искали и нашли среди настоящих кореянок не кривоногую и не жуткую на лицо девицу. Многим людям невдомёк, что вся Южная Корея — это хорошо откормленный и тщательно отритхтованный рашпилями и изрезанный скальпелями бывший северокорейский народ, недоедающий немножко витаминчиков в четырёх-пяти поколениях.

 Галерист Александр Филиппов, SNEG в Брюсовом переулке

Наконец, пару недель назад я попал в галерею, она же Музей нонконформизма, коллекционерши Нади Брыкиной. Эта красивая женщина, прожившая большую часть жизни с швейцарским бизнесменом в нейтральной и богатой альпийской стране, собирает искусство советских художников-шестидесятников уже полвека. Предмет её гордости — работы художника Марлена Шпиндлера. Она им буквально очарована и рассказывала мне в основном о нём. Я вежливо слушал.

 Коллекционер и хозяйка Музея нонконформизма на Мясницкой Надя Брыкина

 Марлен Шпиндлер, полагаю, так видел собачек

 Композиция шестидесятника Владимира Яковлева

 Работы Марлена Шпиндлера

Поскольку моя университетская специальность — первобытное искусство, я сразу смекнул, что работы Шпиндлера если не плагиат у безвестных неандертальцев и кроманьонцев, то просто некоторое развитие их творческого наследия. Я как лицо, некогда воспитанное бабками из раньшего времени, веду себя всегда прилично, даже в обычном состоянии тяжёлого алкогольного опьянения. И тут я не ударил в грязь лицом, в буквальном смысле, а отдал должное. И уткнулся в спину Пьера-Кристиана Броше, французского деятеля российского искусства, задающего своим коллекционированием и кураторством самые высокие стандарты.

Пьер-Кристиан Броше — коллекционер и куратор, задающий любому мероприятию самый высокий уровень

Меня ловко подхватил элегантный мужчина, в лице которого сочетались черты кондотьера Гаттамелаты и инквизитора Томаса де Торквемады. И этот человек меня увлёк в подполье, в подвал. Подальше от чужих глаз. Оказалось, что это художник Игорь Новиков, шестидесятилетний сын недавно почившего 93-летнего художника Алексея Новикова. Оба эти мастера оказались для меня таким же сменяющим парадигмы открытием, как три года назад я открыл для себя Олега Ланга, о котором писал здесь и здесь.

 Художник Игорь Новиков

Про художников-шестидесятников говорить я не очень люблю, потому что я вообще ко всем классификаторам отношусь скептически, хотя и сам их делаю постоянно, как, например, вот этот. Но я делаю их исключительно для того, чтоб отнести какого-либо не очень известного, но реально гениального мастера, в какое-то направление и вставить его в систему искусства и в методологию искусствознания. И тут я всегда указываю, что это одновременно и методологическая ловушка, потому что выдающийся мастер модерна и постмодерна уже выпадает из любой классификации, мы его можем лишь попытаться грубо приклеить к эпохе, как банан приклеивается скотчем к стенке Маурицио Кателланом и объявляется произведением искусства под названием “Комедиант”.

 Художник Алексей Новиков (1931-2024)

Алексей Новиков прожил долгую, сложную и богобоязненную жизнь. На художника он выучился в Риге, но это не так уж важно. Это в США, когда выставляют художника в галерее, пишут, что он бакалавр изящных искусств, чтоб ни к кого не вызывало сомнения — выставленные к продаже за ломовые деньги работы вовсе не бездарная мазня ни о чём, а именно зачтено уважаемыми институциями как осмысленная человеческая деятельность.

 Потрясающего благородства портрет деревенской женщины Алексея Новикова, выполненный на подносе

Я бы ввёл такой термин — “разакадемичиться”, то есть изжить из себя замашки и манеры академического письма. Все профессиональные художники, получившие лучшее в мире российское академическое художественное образование, пишут фактически в одинаковой манере, если не уходят от неё намеренно. Академическая манера кому-то хорошо заходит, но настоящим эстетам всё, что не дотягивает до академического уровня Генриха Семирадского и Василия Верещагина, скучновато. Даже очень. Семирадский и Верещагин — не только ремесленники высшего класса, они выдающиеся художники именно как творцы идей и смыслов, и имеющие в рамках владения ремеслом ещё и свой почерк. С точки зрения искусствоведа-эстета, который сам пишет картины, сам в бесконечных и неистовых поисках подлинности и достоверности соития ума, чувства и Божественной искры в себе, те же живописцы, которые наши всё, типа Шишкина с Айвазовским, имеют невысокую ценность.

 Деревенские зарисовки Алексея Новикова

Что тогда имеет ценность? Новаторство и самобытность. Умение рисовать и красить красками уже давно не главное. Надо сообщить несведущим, что до самого недавнего времени ремесло художника считалось низменным занятием, неуважаемым и даже презренным. Это пошло ещё со времён Древней Греции, где Платон и Аристотель крайне некомплиментарно отзывались о художниках. Ими помыкали в Средние века, даже великому Микеланджело всякое богатое жлобьё давало указания, как писать картины и делать скульптуры. Леонардо полжизни провёл в унизительном лизании вельможных задниц, ища мецената. Это сейчас Мона Лиза стоит больше миллиарда долларов, а в 1503 году, в самом начале 16-го века, это была просто пачкотня на холстине. Только со времён Людовика XIV, Короля-Солнца, обожавшего и ценившего всё прекрасное, к художникам потихоньку стало меняться отношение. В России в 19 веке они все были госслужащими с классными чинами, мы писали об этом. Настоящими звёздами они стали уже благодаря новаторству Пикассо и экстравагантности Дали.

 Портрет женщины на фоне Жар-птицы кисти Алексея Новикова

С ними произошла та же история, что и со звёздами кино — они были никому не нужны, пока хитроумные евреи, голливудские продюсеры, придумали из киноартистов делать знаменитостей, для чего стали им платить деньги, дабы те смогли зажить на широкую ногу, как промышленно-финансовая буржуазия и титулованная земельная аристократия. До этого ремесло актёра считалось презренным, их даже на нормальных кладбищах до недавнего времени отказывались хоронить. Современное искусство искусственно надувалось деньгами гениальным галеристом Лео Кастелли, художников делали поп-звёздами. Первыми были Пикассо и Дали, потом Энди Уорхол, но параллельно с ним Лео Кастелли взвинтил цены, гонорары и ремесло художника стало манить лёгкими деньгами. Ныне обороты ведущих мировых галерей по деньгам сравнимы с оборотами промышленных предприятий, а по прибыли превосходят их. Многие художники стали не только мультимиллионерами, но превратились в институции, в которых работают десятки и сотни человек. На Джеффа Кунса работают три сотни помощников и специалистов разных профилей. Но этот способный деятель не останется в истории искусств как большой художник. Он просто делает бабки на лохах.

 Деревенский пейзаж Алексея Новикова

Вложение в произведения искусства стали формой инвестиционного сохранения и приумножения капиталов. Но тут встаёт вопрос оценки — что будет стоить денег не меньших, а больших, спустя какое-то время. Многие художники, галеристы и кураторы думают, что весь вопрос в пиаре, в правильной презентации художника, в правильном выстраивании карьеры. Карьера художника схематично выглядит так: учился где-то по профилю, потом участие в групповых выставках, потом несколько персональных, печать каталогов с предисловием арт-критиков, покупка работ коллекционерами, попадание каких-то работ в музей, переход в галереи всё более и более высокого класса, и, наконец, научные монографии и статус мэтра, живого классика. Музеи просят у коллекционеров работы художника для тематических выставок, организуемыми маститыми кураторами, работам создаётся провенанс, появляется вторичный рынок у данного художника, и кульминация всего на свете — работы попадают на вечерние аукционы Кристи и Сотби в Лондоне или в Нью-Йорке. Жизнь удалась!

 Сын развивает наследие отца

Но всё не так просто. Вообще не просто, и совсем не так. Самые дорогие художники нынче — это вот такие, которые из ниоткуда, вроде Олега Ланга, или отца и сына Новиковых. Они ещё не стоят тех астрономических денег, как стоят покойные Дюбюффе, Баския, Бэкон или стареющий Георг Базелиц, можно почитать о современном искусстве здесь. Но, к примеру, Игорь Новиков, проживший больше 30 лет в Швейцарии, выставлялся вместе с Базилицом и другими художниками первого ряда. Но, с началом возвращения Крыма, мастеров русского происхождения стали выпиливать с европейских и американских арт-рынков. Потому-то и Купер, живущий с 1972 года на Западе, и Эрик Булатов, тоже полвека живущий в забугорье, снова появились в продаже на Родине. Русофобия сделала своё дело — она вернула выдающихся художников в Отечество: они из выкинутых вон советской родиной евреев-эмигрантов стали национальным культурным достоянием и гордостью русского народа.

 Ранний Ротко

Денег стоит самобытность художника вкупе с силой экспрессии и драматизмом сюжета. Винсент ван Гог весь самобытен, равно как и Амедео Модильяни. Работы Пикассо стоят больших денег только те, где он ушёл от академизма и писал Дору Маар с кошкой как бы в четырёх или пяти измерениях. Фрэнсис Бэкон сдирал с человека шкуру цивилизованности и обнажал страсть и боль. Марк Ротко писал гудящие, как высоковольтные провода, психические напряжения, исходящие от сложно написанного цвета — он писал цвет множеством слоёв разной насыщенности, сфуматированными лессировками, которые глаз едва может различить, а нутро наше считывает. Я увидел Ротко живьём у Абрамовича в “Гараже” ещё в Марьиной Роще, меня чуть не прошибло на рыдания в голос. Оказалось, не я один такой — у Саймона Шамы, крупнейшего критика и искусствоведа США и Англии, была такая же реакция на Ротко, когда он его увидел впервые полвека назад.

 Зрелый Ротко

Баскию тоже некуда отнести. Это вроде бы не абстрактная, но в то же время не совсем фигуративная живопись, равно как и у Дюбюффе. Его прилепили скотчем к неоэкспрессионистам, но что бы это значило?

 Август Котляр у работы Баскии

 Ранний ван Гог

 Модильяни

 Пикассо

 Дюбюффе

 Человек сквозь гений Дюбюффе

Равно как Бэкона прилепили к Лондонской школе живописи, которая есть мертворожденный симулякр никогда не существовавших в жизни ни школы, ни институции, ни даже в виде общего направления в искусстве. Что же касается раскрученных российских имён, они удручают своей глубокой вторичностью, мы разбирали этот кейс здесь на примере модных в России Ольги и Олега Татаринцевых четыре года назад.

 Бэкон

Если классифицировать же Алексея Новикова, то его эволюция — это от русского позднего авангарда типа витебского периода Марка Шагала в полностью автономное плавание. Он вещь в себе и сам по себе, так же, как и Олег Ланг был сам по себе. Как и Баския, и Дюбюффе, и Бэкон — сами по себе.

 Марк Шагал

Сын Алексея, Игорь, скорее тяготит к сюрреализму, к Максу Эрнсту, Рене Магритту и Джорджо де Кирико. Но в его сюрреалистичные пейзажи и сюжеты добавлены пиктографические элементы, генезис которых прослеживается из супрематических начал Малевича, из его деконструкции человеческих фигур, разложенных на геометрические составляющие.

 Одна из самых знаковых работ Рене Магритта

 Джорджо де Кирико

 Макс Эрнст

При этом часто работы Игоря Новикова сделаны на колышущемся чёрно-серо-белом поле, как будто подул ветер перемен и безмятежная гладь малевического чёрного квадрата пошла рябью и волнами. Некоторые же работы из другого цикла выполнены в стиле лучизма, но при этом не смешанными цветами, как у основоположника направления авангардиста Михаила Ларионова, но спектрально чистыми цветами. У обоих Новиковых, у отца Алексея, и у сына Игоря, я вижу влияние Пауля Клее и Жоана Миро. Как и все крупные таланты, они стоят на плечах гигантов, это есть прогресс искусства, а не изобретение велосипеда заново.

 Пауль Клее

 Жоан Миро

 Михаил Ларионов

 Зураб Церетели

 Таир Салахов

С моей точки зрения, они плохо вписываются как тот нарратив, что называется “шестидесятниками”, так и в нарратив, обозначаемый словом “нонконформизм”. Нонконформизм — это как другой полюс социалистического реализма. Соцреализм тоже был разным — от тошнотворных работ Александра Шилова до очень даже хорошей живописи Зураба Церетели и Таира Салахова. Что такое “нонконформизм”? Подразумевают, что это несогласие. Но с чем несогласие? С Шиловым или Салаховым? С кем не согласен господин Шариков — с Каутским или с Энгельсом? С моей точки зрения, почти все шестидесятники — это вторичка от Барнетта Ньюмана, Ричарда Серра, Джаспера Джонса и прочих. Причем речь не идет о плагиате, а просто о вторичном уловлении цайтгайста, флюидов эпохи. То есть российские шестидесятники дышали уже кем-то выдохнутым выхлопом, в то время как Малевич и Кандинский — это свежий девственный воздух. И они, в отличие от того же Ильи Кабакова, подлинные, а не имитация. Умер самопиарщик Кабаков — и забыт сразу же.

 Малевич

 Ранний Кандинский

Один из самых ценных людей России, непонятный никем, кроме меня, Мамлеева, Дугина и ещё нескольких человек, покойный культуролог Евгений Головин так рассказывал о своём этнографическом опыте изучения бытового ведовства в глухой Вологодчине в конце 1950-х годов: “Ведунья, когда оставляет наследницу, не занимается её обучением с позиции ботаники, орнитологии, фармакологии и прочего. Она просто перед смертью передаёт своей внучке свою силу, и эта сила делает обучение ненужным — девушка обретает понимание и трав, и живности, и мира непроявленного вместе с силой влиять на тварный и невидимый миры, без передачи формального знания или рецептов знахарских снадобий и заговоров”.

 Философ и культуролог Евгений Головин (1938-2010)

То есть всё дело в силе, а не в знаниях или навыках делать что-то, типа красить холст красками. Дон Корлеоне, применительно к своей области деятельности, спрашивал про кого-то: “Скажи-ка, есть ли в этом человеке настоящая сила (крепость)?”

 Художник Игорь Новиков

 Игорь Новиков глубоко копает

 Игорь Новиков играет с аллюзиями: супрематические фигуры взбираются в небо по лестнице Иакова на осовремененном пейзаже картины Саврасова “Грачи прилетели”

 Супрематический человек Новикова шагает по Красной площади на фоне всколыхнувшегося “Чёрного квадрата”

“Только налево”: перекличка Игоря Новикова с Рене Магриттом

 Супрематический человек Игоря Новикова ищет себя на брусчатке Красной площади

 Игорь Новиков предлагает метафорическое прочтение человека как виртуальный духовный мир и приложение к айфону, вход в который через QR-код

 Игорь Новиков в диалоге с Джорджо де Кирико

 Игорь Новиков в диалоге с Малевичем, Кандинским, Максом Эрнстом и кубистами

 Игорь Новиков в диалоге с Казимиром Малевичем и Михаилом Ларионовым

Когда создаёшь арт-объект, то всё дело в силе, а не в умении мазать красители или лепить глину. Если есть сила, то это будет произведение искусства, а если силы нет, есть научение, есть наработанные навыки композиции и цветопередачи, то это будет безделка, цветовое пятно на стену, а не то, что будет волновать и будоражить в поколениях. Или хотя бы заставлять всматриваться и слушать свои ощущения. Лично я уловил силу от Новиковых, как поймал её в своё время от Ланга, от Баскии, от Твомбли и Ротко. Это и есть единственный фильтр, который выбраковывает шлак и породу от драгоценных камней, имеющих ценность непреходящую, вечную. Всё дело в силе — она делает ремесло искусством, а вымысел делает правдой.

 Изданные в Швейцарии каталоги Алексей и Игоря Новиковых

Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции

Поделиться Поделиться ВКонтакте Telegram Whatsapp Одноклассники Cсылка

Источник: argumenti.ru