Математикам прилетел «Град», ботаники кутали пальмы шторами: как выживают донецкие ученые

Научные институты Донбасса держат оборону, как могут

Когда говорят пушки, замолкают не только музы… Жизнь останавливается в городах, люди уезжают с насиженных мест. И вот теперь представьте, как в такой обстановке приходится спасать науку ученым Донбасса! Да, да, на этой многострадальной земле существуют и даже работают различные НИИ. Почти каждый из них может «похвастаться» прилетами снарядов, разрушением лабораторий, стен, крыш. Обозреватель «МК» первой из российских журналистов узнала, как ученым Донбасса удается работать и на что они надеются в сложившейся непростой ситуации.

Фото предоставлено руководителем Института физико-органической химии и углехимии Михаилом Савоськиным.

Вопросы реинтеграции присоединенных территорий в Российской академии наук курирует заместитель президента РАН, научный руководитель Южного научного центра РАН, академик Геннадий Матишов.

— Еще во времена политики добрососедства между нашими странами председатель Национальной академии наук Украины Борис Патон (он ушел из жизни в 2020 году) с сожалением говорил о взаимодействии с российской научной сферой так: «Сегодня наши связи ослаблены до символического уровня», – вспоминает Геннадий Григорьевич. – К сожалению, тогда мы не использовали шанс для реинтеграции. 

А после 2014 года возводить какие-то мосты и вовсе стало затруднительно. Хотя к нам иногда приезжали украинские коллеги-академики. К примеру, в 2019 году известный историк, академик НАНУ Петр Толочко делал у нас на Президиуме доклад.  

Сейчас, когда ДНР, ЛНР, Херсонская и Запорожская области вошли в состав России, мы должны как можно быстрее помочь их институтам и вузам встать на ноги, влиться в нашу большую научную семью. Большинство институтов еще с советских времен сконцентрировано именно в Донецке. Там развивалась металлургия, машиностроение, химическая промышленность, и Академия наук СССР приняла в свое время решение создать ряд научных институтов в поддержку промышленникам. Но сегодня надо понимать, что многое в этих институтах изменилось.

По словам куратора, институты Донецка, который по праву можно считать научной столицей Донбасса, развивались более-менее благополучно до начала боевых действий в 2014-м году. Несмотря на наметившийся еще раньше отток кадров за границу, на уменьшение финансирования (особенно в бытность премьер-министра Арсения Яценюка), мирные кварталы хотя бы не обстреливались.

Ну а после 2014 года многие научные институты, входившие прежде в НАНУ, лишились части сотрудников… Те решили уехать, тем более, что киевское руководство академии пообещало им помощь с трудоустройством. Те же, кто принял решение остаться, были приняты в составе своих НИИ в Министерство науки ДНР и другие профильные министерства и ведомства.

Фото предоставлено руководителем Института физико-органической химии и углехимии Михаилом Савоськиным.

«Стекла нам никто выделить не может»  

В настоящее время в республике действует восемь институтов фундаментального направления (все они находятся под МОНом ДНР), семь институтов прикладного характера, которые взяло под крыло Министерство промышленности, и два НИИ научно-организационного профиля, которые вошли в структуру правительства.

Мне удалось дозвониться до руководителей нескольких ведущих донецких научных организаций. Три из них расположены в самом центре города, на улице Розы Люксембург – это ГБУ «Донецкий физико-технический институт им. А.А.Галкина», ГБУ «Институт прикладной математики и механики», и ГБУ «Институт физико-органической химии и углехимии им. Л.М. Литвиненко».

— Нам сейчас немного не до науки, – говорит сдержанно исполняющий обязанности директора математического института Сергей Судаков. – У нас неприятность случилась в прошлую пятницу – «Град» украинский в одно из окон залетел, натворил много всего… Предстоит большая работа по ремонту.

Как выясняется, стекла пока никто выделить им не может, со стеклом в городе – проблема, его в первую очередь направляют на остекление жилых домов. Так что на ближайшее время ученым можно надеяться только на пленку. 

— Будем как-нибудь справляться своими силами, – говорит Судаков. Нелегко это, при том, что в институте осталось всего… девять человек. Остальные 140 предпочли эвакуироваться: кто на Украину, кто в Россию.

Спрашиваю, как обстоят дела в других НИИ.

— Недалеко от нас располагается донецкий Физтех, и там тоже дела идут не очень хорошо, но их еще как-то поддерживает собственное производство, – ведь они выпускают детали для экспериментальных установок.

Тот самый ДонФТИ им. А.А. Галкина, основанный в 1965 году, – это крупнейший научный центр фундаментальных и прикладных исследований физики конденсированных состояний, физики и технологий перспективных материалов с заданным свойствами. По данным, которые предоставила заместителю президента РАН Геннадию Матишову его директор Ирина Решидова, здесь работает намного больше специалистов, чем у математиков – 235 человек. Среди них – 120 научных сотрудников, 19 докторов и 48 кандидатов наук. Физтеху удалось сохранить многофункциональную линию для производства нано-порошков, уникальную рентгеновскую камеру для изучения веществ в экстремальных состояниях.

Если вы думаете, что донецким институтам грозили только взрывы, – ошибаетесь. Из некоторых научных организаций оборудование пытались вывозить во время переезда на украинскую территорию бывшие сотрудники.    

Вот какую историю рассказал нам нынешний руководитель Института физико-органической химии и углехимии Михаил Савоськин.

– Перед отъездом в декабре 14-го года директор собрал тех, кто остался, и сказал: «Я перевожу институт в Киев». Мы обсудили этот вопрос, и народ сказал: «Ну и езжай!». Те, кто поехал на Украину вместе с ним, пытались прихватить с собой ценную технику и реактивы. Им не дали этого сделать – власти ДНР выставили вооруженную охрану на входе.

– Получается, в Киеве у вашего института есть двойник с таким же названием?

– Да, только им приходится арендовать лаборатории в киевских институтах.

– Сколько же вас сейчас?

– После отъезда коллег осталось 120 человек из 260, – меньше половины. Но за восемь военных лет институт принял и воспитал десятки молодых талантливых сотрудников, и сейчас наша численность составляет 150 человек.

— Чем занимается сейчас институт?

— Тем, что записано у нас в Уставе: исследованием механизмов органических реакций, синтезом биологически активных веществ, исследованием химии угля и углеродных продуктов. Так, в частности, синтезированы новые поверхностно-активные вещества, добавки которых в реакционную массу увеличивают скорость реакций в сотни и тысячи раз. Синтезированы новые перспективные соединения, позволяющие оказывать эффективную первую помощь при инсультах и уменьшать последствия этого страшного заболевания. В кооперации с донецкими медиками идут исследования этих препаратов на лабораторных животных.

Также институт работает в области получения углеродных наночастиц – графенов, нанотрубок, наносвитков. Огромную помощь институту оказал Южный федеральный университет, который все эти годы обеспечивал нас жидким гелием. Это позволило сохранить в рабочем состоянии и успешно эксплуатировать наш спектрометр ядерного магнитного резонанса.

На днях Министерство науки и высшего образования РФ попросило нас составить список достижений института за последние годы. Получилось полторы страницы, – прочитал и сам удивился, как многого мы смогли добиться.

 – Снаряды к вам не прилетали?

— В течение 8 лет, начиная с 2014 года, наш район обстреливали регулярно, но, к счастью, в само здание не попадали. Помню, как снаряд взорвался в 30 метрах от входа в институт, а в 2015-м – было попадание в кооперативные гаражи, расположенные в 20 метрах от здания.

Физикам и математикам, расположенным рядом с нами, повезло меньше. ДонФизтеху как-то крышу взрывом повредило, математикам в окно «Град» залетел в минувшую пятницу. 

Есть у нас в городе старейший институт РАНИМИ – Республиканский академический научно-исследовательский и проектно-конструкторский институт горной геологии, геомеханики, геофизики и маркшейдерского дела. Он был основан еще в 1926-м (!) году. Так вот его в 2022 году обстреливают очень часто.

– Что такое маркшейдерское дело?

– Подземная геодезия. Их специалисты определяют, где и как можно осуществлять проходку и добывать уголь, где нельзя.

— Как вы вообще воспринимаете реинтеграцию с Россией?

— Да наконец-то! Восемь лет у нас было непонятно что. В 14-15 годах обстреливали сильно, сейчас центру очень достается. Надеемся, что слияние с Россией нас защитит.

– А до 14 года как жили?

— Видно было, что Украина поворачивает не в том направлении, в каком нам бы хотелось: происходила деиндустриализация. Я работал раньше с Южмашем, а потом все остановилось. Серьезная фирма была практически уничтожена. Да и нацизм поднимал голову, – это было видно.

— Многие ли ваши коллеги, соседи разделяют ваше мнение?

— У нас, оставшихся на донецкой земле после 2014 года, по данному вопросу в основном – единодушие. Конечно, мы хотим, чтобы прекратились обстрелы, чтобы до работы добираться не мелкими перебежками. А то ведь бахают постоянно.

Справка «МК». Институты ДНР фундаментального профиля:

ДонФизтех, Институт прикладной математики и механики, Институт физико-органической химии и углехимии им. Л.М. Литвиненко, РАНИМИ, Ботанический сад, Институт физики горных процессов, Институт экономики и промышленности, НИИ «Реактив электрон».

«Мина упала в двух метрах»  

Еще одна научная организация, которая умудряется работать под обстрелом — Донецкий ботанический сад. Беседую по телефону с директором  Светланой Приходько. 

— Мы работаем с живыми растениями, у нас нет возможности делать это дистанционно или закрыться на время, – говорит Светлана Анатольевна. – Ботанический сад живет, несмотря ни на что, сохраняет все коллекции и даже развивается.

— Ваши коллеги рассказывали, что в сад тоже прилетали снаряды…

— Да, были обстрелы. В июле 2014-го осколками было незначительно повреждено покрытие оранжерей. В 2015-м году очень серьезный был взрыв –  мина 120-го калибра упала в  двух метрах от лабораторно-административного корпуса, вылетели окна, двери, было повреждено научное оборудование, серьезно пострадало остекление теплицы, где растут лимонные деревья, которым более 30 лет. Это происходило в феврале, мороз был 19 градусов, но, к счастью, растения не пострадали, – мы оперативно собственными силами восстановили остекление. 

Потом был мощный взрыв недалеко от сада в 2017-м. На этот раз взрывной волной сорвало поликарбонатное покрытие, стенка одной из оранжерей отошла. Пока ее ремонтировали, накрывали растения всеми подручными тканями: шторами, одеялами. Два дня наша коллекция влажных экваториальных лесов стояла укутанная, но ничего, выжили и фикусы, и пальмы, и лианы, и самые чувствительные к холоду папоротники.

– В этом году вас не бомбили?

— Прилетал весной один снаряд на территорию, но, к счастью, не разорвался.

Фото предоставлено руководителем Института физико-органической химии и углехимии Михаилом Савоськиным.

— Вы сказали, что Ботсаду удается развивать новые направления. Расскажите о них подробнее.

— Еще в 2016-м мы открыли новое направление, связанное с изучением биоинвазий в наземных и водных экосистемах. Оно изучает растения и насекомых-вселенцев. Второе направление связано с возрождением в стенах нашего Ботанического сада почвенно-экологической лаборатории, так как единственная в Донбассе лаборатория, которая исследовала почвы, была уничтожена на Песках. Мы понимали важность исследований в этом направлении, и стали его возрождать. Сейчас вот обновили приборную базу.

– Вам не страшно работать под открытым небом? Может, бронежилеты или каски используете?

— Я, конечно, понимаю, что вам, вдалеке от войны кажется, что мы здесь живем несколько иначе. Но, поверьте, мы здесь ходим без экипировки. У нас в саду очень красиво, много цветов, мы даже каблуки надеваем на работу. А бронежилеты нужнее сейчас нашим защитникам.

По словам Геннадия Матишова,  институты новых территорий планируется присоединить к российскому Министерству науки и высшего образования РФ с нового года. Соответственно, с этого времени и  РАН начнет осуществлять их научно-методическое руководство.

– Подобная схема была отработана нами, когда мы присоединяли Крым, – говорит академик. –  Очень важный момент, – всем сотрудникам донецких, луганских институтов, херсонских и запорожских институтов, которые являлись членами НАНУ,  наше государство в лице РАН предоставит возможность быть избранными в ряды Российской академии наук.

Кстати, представители российского профильного Министерства науки и высшего образования уже назначили кураторов институтов, расположенных на присоединенных к РФ территориях. Однако связаться с ними, чтобы получить комментарий, нам не удалось.

Источник: www.mk.ru