Актриса Катерина Шпица: «Я кучу ролей не могу сыграть из-за того, что молодо выгляжу»

Катерина Шпица родилась в Перми. Там же окончила институт культуры, актёрское отделение. Зритель знает актрису по ролям в таких фильмах и сериалах, как «Метро», «Поддубный», «Куприн», «Весёлые ребята», «Ёлки 1914», «Молодая гвардия», «Экипаж», «Пятница», «Актриса», «Крымский мост. Сделано с любовью», «Полярный» и др.

— Катя, мы встретились с вами на фестивале онлайн-платформ «Новый сезон». А у вас были проекты, связанные со столь популярными сейчас платформами?

— Были, но один фильм ещё в стадии пост-продакшена, не знаю, когда точно будет премьера, надеюсь, в ближайший год. И ещё были проекты – «День города» и «Топи». Но, в принципе, у меня действительно пока с платформами не особо складывается, хотелось бы сотрудничать чаще. Потому что в их картинах больше свободы, творческого полёта, возможностей. Мне очень нравится сама идея фестиваля «Новый сезон», хотя, казалось бы, онлайн-платформы – жёсткие конкуренты, но вот же собрались вместе, показывают свои фильмы, ведут дружелюбный диалог. Конкуренция всегда порождает новаторство, прогрессивные методы, творческие изыски. Я ничего плохого в конкуренции не вижу. Как зритель. Наверное, как бизнесмен я бы смотрела на данный вопрос иначе, но меня это не должно трогать, я не в бизнесе, я артист, исполнитель, готовый принимать качественные предложения, несмотря на то, какая это платформа. Сценарий, материал – всегда во главе угла.

— В новой картине «Шаляпин» — о великом русском певце – вы играете некую Татьяну Репину. Это реальный исторический персонаж? Чем вам была интересна эта роль?

— Да, реальная женщина, но она в жизни Фёдора Ивановича была мимолётным персонажем. Моя роль отчасти фантазия создателей сериала. В жизни у Татьяны Репиной, насколько я знаю, никаких отношений с Шаляпиным не было. И чувства, которые испытывает в сериале моя героиня, гораздо более глубокие, чем это было в действительности. Они работали вместе в театре, она была намного старше его. У нас в фильме возрастные рамки несколько изменились.

Не могу сказать, что мне было очень занимательно исследовать этот характер. Всё, что сильно противоположно моей натуре, мне играть не так интересно. Обычно это нерешительные, совестливые женщины, выбирающие исполнение долга вместо своего личного счастья. Мне в силу внешности довольно часто предлагали играть подобное, и я понимаю людей, но «Шаляпин» — редкий случай, когда я согласилась, потому что там прекрасная команда, партнёры. И не так много съёмочных дней.

Изначально я в этом проекте пробовалась на роль Иолы Торнаги, балерины, жены Шаляпина. Но у меня совершенно нет внешнего сходства с ней, итальянских кровей во мне ноль. В итоге роль сыграла Мария Смольникова, я считаю, это правильный кастинг, Маше легче было трансформироваться из балерины в зрелую женщину. Хотя она тоже субтильная девушка, но её типаж в этом смысле более благодатный, чем мой. Мне всегда сложно играть в картине два возраста. Ну, ещё 18 лет при наложении какой-то масочки и 28 или даже 38, которые мне ещё не исполнились, я смогу сыграть. Но вот 20 и 50 – вряд ли. Хотя балерину я бы сыграла, у меня нет балетной подготовки, но хореографическая имеется.

Вы знаете, я в последние годы так стеснялась говорить, что мне не нравится в профессии! А тут подумала – Катя, ё-моё, тебе уже скоро 38 лет, и ты ничего не потеряешь, если будешь высказываться откровенно. Мне в нашей индустрии не очень нравится то, что мало режиссёров и продюсеров с парадоксальным мышлением. Я не чувствую большого прорыва в этой сфере. Как абсолютному чуду всегда радовалась, когда меня утверждали на роли, которые, казалось бы, мне по типажу не подходят. А ведь при хорошем состоянии индустрии ты это своё утверждение на парадоксальную для тебя роль должен воспринимать как норму. Если ты пришёл, замечательно сделал пробы, можешь всё это обосновать и оправдать. И вот ты со своей внешностью миленькой девочки играешь главу какого-то мафиозного синдиката. Или при своей миловидной внешности — конченую тварь, маньячку…

— В ужастике, например!

— Мне не интересны классические фильмы ужасов. Я бы хотела сняться, но – в глубоко драматичном ужастике, чтобы там имелась серьёзная психологическая подоплёка. Чтобы зритель получил некую пользу, ведь любой, кто посмотрит, например, «Молчание ягнят», выйдет из зала чуть более наполненным, правда? Психология важна, вот в таком триллере я бы с удовольствием приняла участие.

— Кстати, вы немного похожи на Джоди Фостер!

— Спасибо. Хотя все актрисы болезненно относятся к любым внешним сравнениям даже с самыми прекрасными женщинами мира. Все мы хотим быть уникальными, неповторимыми. И даже самые лестные сравнения иногда причиняют какую-то минимальную, но всё-таки душевную боль.

— А какие у вас в жизни есть страхи, раз мы уже заговорили про фильмы ужасов?

— Страхов на уровне боязни высоты или насекомых у меня вообще нет. Есть некоторая клаустрофобия. Это я заметила, когда мы снимали картину «Метро», и у нас была сцена в воде – что само по себе страшновато. Так вот, мы находились в очень узком пространстве – в «стакане», сделанном из ДСП, оштукатуренном, а над нами была решётка. Надо было снять подъём воды. И вот когда мы туда приплыли, не мне одной стало плохо. Пока мы не узнали наверняка, что болты решётки откручены и в любой момент, если вода подойдет к подбородку, мы сможем поднять решётку и вырваться. До этого мы не могли снимать сцену. Удивительно, но никогда до этого случая я не сталкивалась с боязнью замкнутых пространств. Скажем, я со своим ребёнком играю дома в прятки, это одна из его любимых игр, и всегда я, очень компактная, спокойно забиралась и в тёмные чуланы, и в паровой шкаф для отпаривания одежды. И в гробу я снималась. Всё было нормально. А после «Метро» стала что-то такое за собой замечать.

У меня, например, сердце пару раз заходилось на МРТ. Со мной тогда пошёл мой друг, который положил свою руку мне на ногу, и я понимала, что у меня есть связь с внешним миром. И я нормально пережила данную процедуру. Но если бы осталась одна, мне было бы не очень комфортно. Хотя я тут участвовала в реалити-шоу «Полный блэкаут» на СТС, в октябре должна выйти программа со мной. И вот, когда мы заполняли опросник перед участием в съёмках, я намеренно не написала никаких своих страхов, подумав, что организаторы могут их использовать в шоу. Но всё равно переживала, что мне попадётся какое-нибудь испытание типа, лечь в темноте в гроб, который закроют. У меня было что-то такое – мне на голову надели сосуд, и это было похоже на заточение в замкнутом пространстве. Но всё прошло хорошо. И вообще я в «Полном блэкауте» ничего не испугалась – ни высоты, ни темноты, ни насекомых.

Короче, я поняла, что из бытовых страхов у меня ничего нет. Самые тяжёлые страхи – экзистенциальные. Все мы боимся не столько собственной смерти, сколько смерти близких и любимых людей, без которых нам придётся жить. Сама умру – ну, тебя просто не будет существовать! Если вдруг я начинаю размышлять о смерти, понимаю, что не боюсь умереть – потому что у меня совесть чиста. Но при этом я начинаю думать, как будут без меня люди, которые от меня зависят. Душевно, финансово. Кто-то в этом мире без тебя лишится поддержки. Мёртвой мне, конечно, будет всё равно, но когда ты ещё существуешь и об этом думаешь, подобная мысль причиняет определённые страдания. Вообще, если все человеческие страхи свести к одному, то это будет страх смерти. И все человеческие пороки сводятся к одному фундаментальному чувству – чувству страха. Любой порок так или иначе – проявление какого-либо страха. Например, гнев – это проявление страха, что тебя не уважают, ревность – страх быть нелюбимым. И так далее. Так мы и живём между любовью и страхом. Всё самое лучшее происходит от любви, а всё самое негативное – из страха.

— А красота помогает в актёрской профессии, или порой мешает?

— Смешно, но я когда-то видела себя в списке самых некрасивых, но талантливых актрис. И не знала, радоваться или плакать… Любая внешность ограничивает. И некрасивого артиста она ограничивает в чём-то, и красивого. Так или иначе мы в этой профессии очень зависимы от внешности. И от молодости, которая, на мой взгляд, очень переоценённый ресурс.

— В каком смысле?

— У нас мало историй про людей, которым за 40. Правда, в последнее время стали больше снимать женщин, у кого появилось что-то наподобие морщин. А до этого героиням было, в основном, 26-30 лет. Как будто после 30 лет жизнь заканчивается. Да ты только умнеешь лет после 30! А на тебе уже крест поставили.

— Ну, на вас же не поставили?

— У меня всё наоборот. Я кучу ролей не могу сыграть из-за того, что молодо выгляжу. Нет, я не хочу стареть, начать хуже выглядеть. Значит, это мой крест. В чём-то – мой бонус, а в чём-то – крест. Есть роли, которые хочется сыграть, а моему агенту напрямую говорят – мы бы Катю позвали, но не выглядит она как мать троих детей. Нужна прямо «женщина-женщина»! И многие в 37 лет выглядят такими женщинами.

— Вы снялись в мистическом сериале «Топи». Вы вообще мистически настроенный человек? Верите в прорицания, гадания, астрологию?

— Астрология – это не мистика. Математика, гениальная статистическая сводка. Удобный инструмент, которым я пользуюсь. Верить можно в бога, в эфемерный, неосязаемый объект. А в астрологии ты можешь прийти к специалисту в маске, так что он ничего не будет про тебя знать. Но если ты точно знаешь время своего рождения, ты астрологу это сообщаешь, он тебе делает натальную карту, и ты можешь убедиться, работают ли все эти совпадения.

— У вас работают?

— Да, непременно.

Вы можете прокомментировать эту статью и оставить свое мнение на нашем канале в Дзен. Подписывайтесь и комментируйте

Источник: argumenti.ru