Полоса испытаний и звездные «шалости»

Что случилось с «социальными лифтами» в российской творческой среде? Что общего между чернокожим Ромео и переписыванием истории? Как продюсер Роднянский боролся с Россией на деньги Минкульта и почему Минкульт поддерживает бездарных режиссеров? За что Хармс угодил в психушку? Обо всем этом и многом другом у писателя, поэта, драматурга, киносценариста, председателя Национальной ассоциации драматургов Юрия Полякова узнала Нина Пушкова – писатель, актриса, супруга сенатора и телеведущего Алексея Пушкова.

Междусобойчик филологов

— Вы родились в семье, которая не была как-то связана ни с театром, ни с кино, ни с литературным творчеством. Что вас вывело на этот путь, что вдохновило? Когда вы почувствовали, что хотите стать писателем?

— Во времена моего литературного дебюта молодых продолжателей творческих династий не то чтобы осуждали, но чувствовали они себя как-то неуютно. Стать писателем, родившись в литературной семье, или поступить в «Щуку», появившись на свет в актерской ячейке общества, доблестью не считалось. Наоборот. Ходили даже обидные словечки, например, «сыпис» (сын писателя), «писдочка» (писательская дочь). Доблестью считалось — прийти, как Шукшин, с далекого Алтая и покорить Москву. Явиться из вологодской глухомани, как Рубцов, и стать большим русским поэтом. Поишачить для прокорма семьи, как Меньшов, в булочной, а потом стать «оскароносцем»… Вот это доблесть! Хорошо помню, как стеснялась своего знаменитого и властного отца взявшаяся за перо дочь руководителя Союза писателей Георгия Маркова, кстати, актриса по образованию. Помню, как морщился, если с ним назойливо говорили об отце, юный Константин Райкин. Наоборот, узнав, что я из рабочей семьи, мэтры светлели лицами: а вдруг новый Есенин? Сейчас, оглядываясь, я могу констатировать, что по крайней мере в моем поколении из литературных семей не вышло ни одного по-настоящему крупного писателя. Ни одного!

— В чем тут дело? В том, что на втором поколении природа как говорят в таких случаях, отдыхает?

— Отвечу так: вхождение в новую профессиональную среду требует от соискателя яркого, очевидного таланта, дикой работоспособности и упорства. Поддержка семьи и благосклонной среды позволяет проникнуть в профессию людям со средним дарованием, от них не требуется особой работоспособности и упорства. Творческие династии – беда современной отечественной культуры. А для писателя «путь наверх» особенно важен. Ведь таким образом, пробиваясь снизу, он как бы пронзает все слои «социального пирога», насыщаясь уникальной жизненной информацией для будущих книг. Именно так формировался Горький. Профессорский сын за «сермягой» обычно идет в пивнушку – и тогда в лучшем случае получается Довлатов… Сегодняшняя премиальная российская литература – это междусобойчик филологов, вообразивших себя писателями.

Это не значит, что раньше не было кумовства и так называемого «блата» – были, но они не определяли сути происходящего, а теперь определяют. В наше время, как в пентхаусе, к социальному лифту непременно надо иметь золотой ключик протекции. И это во многом определяет уровень нового поколения элиты, превращающейся в касту.

 — Думаю, это относится не только к творческой среде. Поговорим теперь о мировой культуре. Сейчас на Западе в театрах и кино в классические постановки постоянно вводят чернокожих актеров. Чёрная актриса играет одну из жён английского короля Генриха VIII. В Нью-Йоркском театре Ромео — черный молодой человек. В балете «Щелкунчик» Щелкунчика изображает афроамериканец, а в американской постановке «Золушки» фею играет чёрный мужчина-транссексуал. Это подают как борьбу с расизмом, но выглядит это как надругательство над историей и как профанация классических произведений.

— Да, подобные манипуляции обществу объясняются как борьба с расизмом. Но это откровенное лукавство. Какой расизм в той же Америке, где уже был черный президент или где нынешний министр обороны – афроамериканец? А пресс-секретарь Белого дома точь-в-точь похожа на черную куклу из клана «Барби», которую я привез дочери в середине 1980-х из-за границы?! Там белому все труднее найти работу, так как приоритет отдается цветным и желательно с нетрадиционной ориентацией. Мы тут имеем дело не с борьбой против расизма, а совсем с другим явлением – мы имеем дело с навязыванием того, что я называю «произвольной правдой». Как это ни странно покажется на первый взгляд, но чернокожая Русалочка из той же оперы, что и бредни, будто атомные бомбы на Японию сбросили русские, а Берлин в 1945-м взяли англо-американцы. Механизм превращения белого в черное один и тот же: подлог и вздор, повторенные многократно, да еще «экспертами», обретают видимость правды. И к этой чепухе западное сознание уже почти приучили. Они там реально верят, что Донбасс сам себя бомбит. Приучат и к черной Белоснежке.

Дайте денег и пойдите прочь

— Вернемся к России. Казалось бы, сейчас, когда идут боевые действия на Украине, культурные мероприятия, различного рода выставки должны проходить с учётом этого драматического периода в нашей политической и общественной жизни. Однако в Гостином дворе выставляется безобразная пародия на скульптуру «Родина-мать» – так сказать инсталляция киевского акциониста Олега Кулика, который сам себя называет человеком-собакой. Да, Следственный Комитет открыл дело по поводу оскорбления символа Победы, но откуда такой разрыв между официальной доктриной патриотизма и тем, что мы видим на выставках, на сценах, а иногда и на телеэкранах? Как с этим бороться?

— Чтобы понять, как бороться, надо понять, откуда это взялось. Я говорю о ситуации, когда презрение или в лучшем случае иронический скептицизм к своей стране для нашей культурной элиты стали почти таким же обязательным маркером, как французский язык для дворян первой половины 19 века. Хочу напомнить, что люди, пришедшие к власти в нашем Отечестве в 1990-е годы, сознательно сдали суверенитет страны консолидированному Западу, восстанавливать его не собирались, энергично строя компрадорский капитализм со всеми соответствующими надстройками, включая информационную систему и культуру. Тогда поощрялась именно та часть медийной и творческой интеллигенции, которая отказывалась признавать за Россией право на свой особый цивилизационный путь. Именно такая элита всячески поощрялась властью. Вы, наверное, удивитесь, узнав, что среди мастеров культуры первым полным кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством» стал всероссийский шутник Хазанов? Говорухин так и умер «неполным». Но это-то как раз глубоко символично. В результате, почти вся культурная сфера была передана под контроль нашей либеральной интеллигенции. Считалось, если мы встраиваемся в западный мир на правах младшего партнера, то и духовной сферой у нас должны рулить люди, не отягощенные чувствами патриотизма и национального достоинства. Двойное и тройное гражданство для нашей элиты, даже политической, стало нормой. Антисоветизм на десятилетия стал лейтмотивом информационных программ и художественных произведений. Презрительная ирония – стилем общения, который проник даже в коридоры власти. И, напротив, тем, кто не прятал свой патриотизм и гражданственность, приходилось тяжело, их попросту отодвигали, а то и задвигали. Знаю не понаслышке – сам сталкивался.

В культуре же и в информационной сфере все еще сложней: за каждым тянется шлейф сказанного, написанного, снятого, сыгранного… Тут под новые задачи нужны новые люди. Ну не могут же те, кто десять лет развлекали разными способами людей в эфире, вдруг начать вести совсем другие духовные по наполнению передачи! Но, однако, ведут. Скажу больше, недостаточная эффективность нашей контрпропаганды в условиях СВО связана помимо прочего и с тем, что нередко она доверена людям, которые еще недавно воспевали в эфире общечеловеческие ценности. Теперь им поручен другой «контент». А толку? Скошенные от вранья глаза в эфире не спрячешь.

Вы будете смеяться, но Минкульт недавно приостановил обсуждение проекта указа президента об утверждении «Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». А ведь лет пять назад, еще будучи членом президентского совета по культуре, я принимал участие в прениях по первому варианту «Основ». Что за долгодумие? На чем же споткнулись? На том, что такое «традиционные ценности»? Отчасти. Но главный камень преткновения таков: имеет ли государство право, финансируя культурные проекты, контролировать профессиональный уровень и «идейно-художественное» направление конечного результата. К всеобщему удивлению, либералы-рыночники из творческой среды категорически выступили против общеизвестного принципа: «кто платит, тот и заказывает…» «Нет, ни за что! — возмутились они. — Функция государства – профинансировать и скромно отойти в сторону, полагаясь на стихию художественного самовыражения…» Хотя они прекрасно знали, что в том же Голливуде, заслышав подобное, их просто подняли бы на смех. И вдруг один из самых плодовитых российских продюсеров Александр Роднянский, уроженец города Киева, возмущенный «агрессией русни», рванул с вещами вон из России, сообщив на прощанье примерно следующее: он много лет намеренно на наши казенные деньги снимал чернуху о нашей стране, чтобы изнутри разрушать врага. Каково? Значит, говорите, функция государства «пробашлять и кучумать», как выражались лабухи моей юности? Нет, уж…

Увы, мы встретили военное испытание отягощенные культурной сферой, где до сих пор все контролируют прозападные либералы. На культурном фронте без перемен. Что стало с чиновниками, допустившими гнусную карикатуру на Родину-мать в Гостиный двор? Работают, где работали. Куда делись те худруки, актеры, писатели, которые в марте подписывали лукаво-пацифистские петиции? Они за редкими исключениями сохранили свои посты, получают награды, премии, они засели в экспертных советах, распределяющих президентские гранты на поддержку бюджетного патриотизма, да еще потихоньку травят тех, кто искренне поддерживает Донбасс. Такое впечатление, что «глубинное либеральное государство» решено сберечь до тех времен, когда все пойдет по-старому.

Дети наших детей

— Вы известный писатель и драматург, долгое время были главным редактором «Литературной газеты». Вы – явно не «за бортом», несмотря на названные вами недуги нашей культурной политики.

— Да, я отдал «Литературной газете» 16 лет и ушел по двум причинам. Первая, главная: с возрастом стало все трудней сочетать литературное творчество с руководством изданием, а писательство для меня главное. Но не могу умолчать и о второй причине. Есть «бюджетный патриотизм», на его позиции в последнее время переместились многие издания, еще недавно отчаянно либеральные. А есть требовательный патриотизм, который ставит перед властью острые вопросы, решение которых необходимо для выживания и развития страны. Именно на эти позиции встала ЛГ после того, как я ее возглавил в 2001-м. Требовательные патриоты никогда особенно не нравилась начальству. Напомню, что славянофилы при царе-батюшке были под бдительным надзором полиции. Но умная власть терпит требовательных патриотов: от них можно услышать конструктивную критику, которой не дождешься от либеральной оппозиции. Однако, опубликовав на первой полосе материал «Мумификация позора» (об открытии Ельцин-центра), я, видимо, перешел «красную черту». Мне начали целенаправленно мешать делать острую, патриотическую газету. И я ушел. Это нормально. Даже Некрасов уходил из «Современника».

— Вы прекрасно описали молодёжь 80-х. А нынешнее поколение младое вам знакомо? Если сравнить?

— Знаете, я убежден: каждый писатель по-настоящему глубоко, изнутри, знает только свое собственное поколение. Остальные – всего лишь более или менее узнанные попутчики по дороге в Вечность. О своем поколении я пишу почти полвека, с ним я вступил, как выражаются соцработники, в период «дожития». Но замыслы и начатые рукописи еще есть! Впрочем, поделюсь одним наблюдением. Когда в начале нулевых я встречался с теми, кто сформировался в 1990-е на соросовских учебниках и стал болванчиком потребительского космополитизма, я с ужасом думал: кем же вырастут их дети? Но вот на моих мероприятиях стали появляться «их дети», и я заметил, что они гораздо патриотичнее и ответственнее своих родителей, я увидел у них живой интерес к советскому прошлому, понимание судьбы Отечества как своей собственной. Я увидел молодых людей, имманентно преданных Отечеству. Я уверен, патриотическое чувство – это особая духовная энергия, с новой силой пронизывающая человека, когда существование его народа поставлено под угрозу.

 — Недавно по всей стране прошли традиционные сентябрьские дни городов. На ваш взгляд, насколько этично проводить увеселительные мероприятия в такое время? Более того, Шнур на праздничном концерте в Москве поёт про сладкий сон о сгоревшей Москве. Что все это значит ? Это такое сознательное отвлечение от сложной новостной повестки?

— Объявляя «специальную военную операцию», власть как бы посылала обществу сигнал: мол, это ненадолго, живите, как жили. Но вскоре любому думающему человеку стало понятно: там фронт, а здесь тыл, СВО тихо перерастает в народную войну. «Банкетный тыл» в годы Первой мировой войны способствовал нарастанию революционной ситуации. Нам это надо? И, конечно, в дни нашего трагического отступления можно было бы обойтись без салютов и блинов размером с Лобное место. Власть, местная, и центральная, не чувствуя настроений общества, сильно рискует. Думаю, теперь после частичной мобилизации ситуация изменится. Мы становимся тылом не только де-факто, но и де-юре.

Впрочем, единственный, кто по-настоящему меня удивил в этой ситуации, так это Шнур – автор чрезвычайно одаренный, и музыкально, и вербально. Он настоящий поэт-сатирик, своего рода современный русский Беранже. Раньше его эпатаж балансировал на грани, что типично для хорошего гротескного сатирика. Но и он, по-моему, перешел в песне про горящую Москву черту – нет, не дозволенного, а допустимого. Если он прочтет эти мои строки, то прекрасно поймет, о чем речь. Жаль. Надеюсь, это был тот «неверный звук», который случается и у честных мастеров. Потом наступает раскаянье, не публичное, а внутреннее, что важнее…

– Я никогда не была поклонницей его «стиля». Один раз оказалась на концерте – и быстро ушла. На мой взгляд, с ним слишком «носятся», вот он и вознесся.

– Да, есть вопрос: как быть с людьми, уверенными, что слава делает их неуязвимыми? Никак. Забвение лечит от звездной болезни лучше любого антибиотика. Я никогда не ходил на концерты Галкина. По-моему, его хохмы смешны только по сравнению с шутками Петросяна. Но большинство моих знакомых, ранее увлекавшихся прибаутками супруга примадонны, сказали мне твердо: больше никогда!

Никого не хочу пугать, но, когда народ вступает в полосу кровавых испытаний, даже невинные звездные шалости могут плохо закончиться. Мало, кто знает, что знаменитый Даниил Хармс угодил в психушку, откуда не вышел, за то, что на улицах блокадного Ленинграда расхваливал немцев. Странный был человек, абсурдист, мог и за марсиан агитировать. Но разбираться никто не стал. К чему я вспомнил эту грустную историю? Сам не знаю…

Реклама

Источник: argumenti.ru